__
Все этюды этой серии – структуры, замкнутые на себе. Они могут продолжаться 3-4 минуты, а могли бы продолжаться 10 и более.
Фортепианные обертоны в них, как набегающие волны. Волны понимаются и в контексте волн внутренних переживаний, энергий сквозь, или через, или по которым мы плывем.
Легко ли остановить волну?
Что если сравнить энергию внутри с ветром, запускающим волну? Или с водой? Вода постоянно течет, несмотря на препятствия. Ее свойство – движение. Препятствия направляют ее движение, ускоряют или замедляют.
Волны, перетекающие одна в другую, как внутри одно состояние захватывает, а затем откатывает и переходит в другое.
Мы можем тонуть, мы можем не выбираться. Мы можем продолжать и останавливаться. Но существует ли автор у этого контроля? Мой контроль не тотален. Энергия тотальна. Мои усилия, моя возможность сдаться, моя возможность противостоять, моя возможность следовать, выплывать. Всегда ли есть возможность? Что такое возможность. И есть ли место тщетности, когда волна тотальна? Есть ли место движению, когда ситуация замкнута? Есть ли место остановке, когда внутреннее движение тотально?
Чем является повествование в звуке? Джазом излюбленно сравнение: музыка – это язык. Но есть то, что ускользает из звукового поля при таком определении. То, что присуще исключительно звуку.
Мне не интересен формальный ритм. Мне интересно как структура сама задает ритм. Задает биение.
Ксения Федорова
__
All elements in this series are self-contained structures. They might last three to four minutes, though on occasion they persist for more than ten.
The piano overtones therein recall oncoming waves, understood as the forсe of inner experiences flowing through us — or upon which we sail.
Are such waves easily curtailed?
What if you compare internal forces with the wind that instigates a ocean wave? Or with water itself? Water flows constantly, despite any obstacles it encounters. Movement is its prime distinguishing factor. Obstacles merely direct water’s passage, accelerating or decelerating.
Waves flow into one another, recalling the transformation of inner states as they first capture us, then recede into other forms.
We may drown; perhaps we do not escape. We may persist or stop. But does this control posses an author? My own control is far from total, since totality belongs to energy alone. My physical effort, my ability to surrender, perhaps to resist or follow and then swim out: is that possibility always present? Indeed, what is opportunity in the first place? And is there a place of futility when a wave consumes all? Is there room for movement when an avenue is locked shut? Is there a place to rest or stop when our inner movement displays a forceful totality?
What is narration in the context of sound? Jazz invites such a comparison. Music is a language, yet something escapes the sound field of meaning in any definition: that which is uniquely inherent to sound itself.
I have no interest in formal rhythm — only in ways that structure establishes and instigates its beating.
Ksenia Fedorova