“Покой и радость” – путешествие по картинам русских художников XVIII – XIX – начала XX веков, на которых нарисована как бы идеальная жизнь. Та жизнь, в которой есть гармония и красота. Это состояние хочется запомнить и продлить. Куратор выставки Семён Михайловский сформулировал это так: “Идиллическое повествование об искусстве, которое не вступило в эпоху тотальной трансформации. Конечно, история была полна трагедий, но мы делаем акценты на мире благожелательном и умиротворенном, где Италия — место вдохновения, русская природа полна очарования, а в кругу семьи — тихие домашние радости”.
Куратор в данном случае делает то же самое, что делает современный музыкант, сочиняя музыку, в которой нет задачи “покорять пространство и время”, а, наоборот, есть попытка услышать гармонию покоя, просвечивающую сквозь агрессивную суету и психоз сегодняшнего мира. Эта выставка предлагает людям, привыкшим к тому, что современное искусство – это Бэнкси, а классическое – Малевич, заново увидеть старые картины. Очень, по-моему мета-пост-транс-модернистский жест. Короче говоря, я согласился и написал 60-минутную сюиту.
Италия как мечта, как образ и ориентир – и ее проекция на русское искусство. Италия всегда магически притягивала художников, писателей, музыкантов. В музыке – божественные мелодии bel canto, услышанные русскими композиторами прошлого, прорастали на русской почве совершенно иначе – не как подражание, а как новая звуковая реальность, похожая на многое, но при этом абсолютно самостоятельная, со своей магией и печальной радостью. В сюите, которую я написал, “тема Италии” проходит сквозным пунктиром, как “Прогулка” в “Картинках с выставки” Мусоргского. Она возникает из еле слышных отзвуков, трансформируется и окрашивается в разные тона, уступает дорогу другим темам – и исчезает во тьме новых времен.
Антон Батагов
With Quietude and Joy we embark on a journey through Russian paintings of 18th –19th – early 20th centuries with a kind of ideal life depicted on them. A life filled with beauty and harmony. It’s a state we’d love to memorize and prolong. The exhibition curator Semyon Mikhailovsky put it this way: “It’s an idyllic narrative of an art that had not enter the epoch of total transformation. Of course, history has been full of tragedies but we accentuate the tranquil, benevolent world where Italy is a place to find inspiration, the Russian nature is full of charm, and family circle is home to quiet homely joys.”
The curator here does the same thing a modern musician does when making music motivated not by a challenge of ‘conquering space and time’ but by an endeavour to hear harmony and quietude in the middle of today’s world’s aggressive hustle and psychosis. This exhibition invites people used to thinking of modern art as being represented by Banksy, and classical, by Malevich, to see old paintings in a new light. I believe this is a very meta-post-trans-modernist gesture. In short, I said yes, and composed a 60-minute suite.
Italy as a dream, as an image, as a point of reference – and its projection onto Russian art. Italy has always been a magical magnet attracting artists, writers and musicians. In music, Russian classical composers inspired by divine bel canto melodies planted them in Russian soil, and they sprouted not as imitation but as a sonic reality previously unheard of, bearing similarity to many things and, at the same time, absolutely unique in its magic and doleful joy. In the suite I have composed, the ‘theme of Italy’ appears several times – like the Promenade from Mussorgsky’s Pictures at an Exhibition. It emerges from barely audible echoes, takes different shapes, gives way to other themes – and dissolves into the darkness of the new times.
Anton Batagov