Эпизод I:
Дмитрий Курляндский –
Увертюра (начало)
Сверлийцы, на самом деле, моя третья опера – после Носферату и Астероида 62. Для тех, кто знает мою работу, Сверлийцы окажутся большой неожиданностью. Эта опера лежит в стороне от магистральной линии моих творческих поисков. Я сам не вполне понимаю, как относиться к этой работе – и как она относится ко мне. Но именно эта дистанция – комма – меня привлекает, именно она является материалом и скрытым действующим лицом оперы. Важным ключом к восприятию Сверлийцев должно быть понимание, что эта опера является стилизацией. Но особенность ее в том, что это стилизация под несуществующий стиль, реконструкция несуществующего языка…
Дмитрий Курляндский
Эпизод II:
Борис Филановский –
Увертюра (окончание)
…любая музыка — система запретов, система умолчаний. То, что в ней есть, указывает также и на то, чего в ней нет. Например, сегодня композиторы избегают трезвучий или тональных соотношений, поскольку они отсылают к музыке прошлого и мощно апеллируют к слушательским ожиданиям. Если очень грубо: современная музыка есть апофазис, некоторое отсутствие – тональности, трезвучия, ритма, континуальности. Напротив, это постоянное обновление, дискретность, сопоставление событий, временных процессов. Но в связи с характером текста я снял с себя любые апофатические (то есть во многом профессиональные) обязательства. Хочешь трезвучия писать? Пиши. Ну я и написал.
Борис Филановский
Эпизод III:
Алексей Сюмак –
Действие первое
Когда я размышляю о написанной мною опере «Сверлийцы», мне хочется понять чем именно этот проект оказался лично для меня. Сложность человека во многом рождается благодаря его противоречивости натуры – друзья знают меня как веселого, порой беспечного, жизнерадостного человека, но удивляются несоответствию моего темперамента с драматичными оперными сюжетами, которые мне выбирает жизнь.
Но то, чего меньше всего ожидаешь, непременно случается. В моей жизни возникла сказка про Принца, Кентавров, прекрасную Девушку… Сказка, полная мистерии и жизненного света. Сказка, сюжет и герои которой рождаются за пределами нашего реального мира, параллельно живут там и не умирают.
Мне пришлось изобрести свой новый музыкальный язык, нового «себя», и все это время я очень внимательно к ним (себе и музыке) прислушивался. И вы знаете, буду откровенным, мне они нравятся!
Алексей Сюмак
Эпизод IV:
Сергей Невский, Алексей Сысоев –
Действие второе
Эволюция поэтики Бориса Юхананова родственна эволюции многих художников, вышедших из андерграунда конца 80-х: от буйной энергии неуправляемого хаоса к очень красивым сложным и абсолютно герметичным артефактам. То, что когда-то начиналось как слом традиций отвердело и приняло законченную форму, подобно куску янтаря, который когда-то был смолой.
Сергей Невский
Эпизод V:
Владимир Раннев –
Действие третье, действие последнее
«Сверлийцы» Бориса Юхананова – это совершенно отвязный и, при этом, тщательно детализированный текст. Интеллектуальный треш. Игрушечная цивилизация, которая нам явлена через опознаваемые пометы – улицы городов, транспортные средства, бренды ширпотреба, типажи и социальные отношения – выступает глобальной ролевой игрой, обнуляющей реальность. Это род критического, псевдоинфантильного подхода к миру, в котором мы сегодня оказались, и в этом подходе главное – не само наблюдение, а интонация наблюдения.
Владимир Раннев