Ototsky Quartet – Stamp a Spot

Москва, холодный заснеженный март 2018 года. Раннее утро. Четверо мужчин скользят вдоль Пятницкой в «ДОМ», держащий свои двери открытыми для независимой музыки даже в столь неурочный час. Если попробовать представить участников спонтанно собравшегося квартета в виде четырех точек на музыкальной карте, то она в тот же момент вывернется бубликом — их позиции продуманно нестабильны, а удельный вес каждого велик. Собственно, их запись в «ДОМе» — документ параллельной музыкальной жизни в России и свойственного ей броуновского движения свободных радикалов. Говоря проще, Stamp A Spot — это джем пианиста Кирилла Широков, контрабасиста Дмитрия Лапшина, барабанщика Петра Отоцкого и саксофониста Ильи Белорукова, чьим регалиям в области фри-джаза стоит отвести отдельный текст.

Музыканты не обсуждали запись, не репетировали и не отталкивались от заготовленного материала — все проявилось в процессе. Здесь нет и ярко выраженных соло (если не считать за них паузы, которые время от времени берут музыканты), однако конструкция с «импровизирующим композитором» в авангарде бурлящего потока звука прибавила цельности и цепкости альбому. «Некромант, управляющий погруженными в экстаз зомби», — так Отоцкий описывает роль Широкова. Он в свою очередь, указывает на «взаимодополняющие (а иногда взаимоисключающие) тенденции в четырёх импровизациях, которые постоянно реформируют — непосредственно в процессе игры — музыкальную ткань, ракурсы, структуру, “освещение”», отмечая, что в этой ситуации он тяготел к стратегии композиции в реальном времени.

Феликс Сандалов

Moscow. Cold, snowy March 2018. Early morning. Four men are slipping and sliding along Pyatnitskaya Street toward a place whose doors are open to experimental music even before dawn – Cultural Center DOM. The recording Stamp a Spot, is a document from the parallel musical life of Russia and its distinctive Brownian motion of free radicals. The four were Kirill Shirokov on piano, Dmitry Lapshin on double bass, Peter Ototsky on drums, and Ilia Belorukov on saxophone. Try to plot them as four dots on a musical map, and you’ll get something like a bagel, as their positions are unstable and the weight of each is tremendous. A separate text could be devoted to the improv music accomplishments of each.

The four didn’t discuss the recording, didn’t rehearse, and didn’t use any prepared materials. All that happened emerged during the process itself. Though there are no well-defined solos (if we do not define pauses as solos), cohesion and focus are guaranteed by the presence of an improvising composer who guides the seething flow of sounds. “A necromancer manipulating zombies adrift in utter ecstasy” is how Ototsky describes Shirokov’s role. Shirokov, for his part, draws attention to the four improvisations’ “complementary (and sometimes mutually exclusive) tendencies that constantly transforms — during the music is being played — its fabric, angles, structures, ‘lighting'” and remarks that he was naturally attracted by a strategy of real-time composing.

Felix Sandalov