Boris Filanovsky – Sverliytsy. Overture (Ending)

…В учебниках сверлийской философии, которые как раз в моей части, написано: «О чем нельзя говорить, нельзя и молчать». Я с этим не согласен. Есть вещи, о которых следует именно молчать. Или высказываться чисто технически. Текст состоит из очень протяженных (по оперным меркам) плато, в которых даже не экспонируется чувство, а предъявляется статическое напряжение мысли. И мне нужно было соответствовать этому состоянию напряжения, сжатия, дления. Все, что говорится в моей части, — голос самого Юхананова. Не его персонажи, не все эти чудесные существа, а это он сам говорит через них. Поэтому текст не оказался проблематичным. Нужно было просто найти к нему некоторые формальные подходы…

…Баланс между музыкой и текстом это взаимодополнительность. Вы можете позволить себе не заботиться о соответствии, а просто сочно дополнить текст. А вот буквальное соответствие, напротив, невозможно. Тем не менее, были места буквализма – как раз учебники сверлийской философии. Вопреки требованию Бориса Юрьевича, который хотел, чтобы пелось все и звучало все, они использованы как титры, Синхронно с каждой строчкой дается музыкальная фигура. Я попытался напрямую перевести в звук религиозные и философские максимы, которые там излагаются. Но, опять-таки, подойти к этому совершенно отстраненно, дать им синтаксический эквивалент и быть очень-очень сдержанным…

…любая музыка — система запретов, система умолчаний. То, что в ней есть, указывает также и на то, чего в ней нет. Например, сегодня композиторы избегают трезвучий или тональных соотношений, поскольку они отсылают к музыке прошлого и мощно апеллируют к слушательским ожиданиям. Если очень грубо: современная музыка есть апофазис, некоторое отсутствие – тональности, трезвучия, ритма, континуальности. Напротив, это постоянное обновление, дискретность, сопоставление событий, временных процессов. Но в связи с характером текста я снял с себя любые апофатические (то есть во многом профессиональные) обязательства. Хочешь трезвучия писать? Пиши. Ну я и написал.

Борис Филановский, отрывки из интервью газете «Синефантом»

…The textbooks of Drillalian philosophy, which form my segment of the opera, contain this phrase: “One must not be silent / About what one cannot say.” I don’t agree with that. There are things, precisely about which, we should remain silent. Or, at least, about which we should express ourselves purely in a technical way. In operatic terms the text consists of extremely lengthy plateaus, which, rather than exhibiting feelings, present us with the static tension of ideas. It was my job to be true to this state of tension, contraction and elongation. Everything in my segment is the voice of Yukhananov himself. Not of his characters or of all those marvelous beings, but rather his voice as spoken through them. As such the text was not problematic. All I had to do was to find a few formal approaches…

…The balance between music and text is complementary. That allows you to ignore parity and simply fill out the text in a rich manner. Literal parity, on the other hand, is impossible. There are, nevertheless, examples of literalism – in the textbooks of Drillalian philosophy, for example. Contrary to the requests of Boris Yuryevich, who wanted everything to be sung or set in music, the texts are employed as subtitles. A musical figure is provided simultaneously with every line. I tried to translate the religious and philosophical maxims directly into sound, but, again, while approaching it in a dispassionate way, in order to give them a syntactic equivalent and remain extremely detached…

…Any music is a system of interdictions, a system of omissions. What it contains also points to what it lacks. For example, composers today avoid triads or tonal relationships, insofar as they reference the music of the past and appeal powerfully to listeners’ expectations. To put it crudely: Contemporary music is an apophasis, a certain absence – of tonality, of triads, of rhythm, of continuity. It is the opposite of those elements; it is a constant renewal and discontinuity, the juxtaposition of events and temporal processes. But in regards to the character of the text, I freed myself of all apophatic (that is, in large part, professional) obligations. You want to include triads? Do. And I did.

Boris Filanovsky, excerpts from an interview in the newspaper “Cinephantom”