— Выразите вашу мысль, — сказал он.
— Мысль моя такая, — ответил Беня…“
И. Бабель „Закат“
Это было, вероятно, уже после нашей первой совместной работы – записи цикла „Capriccios“. Я готовился к сольному концерту, в котором должен был исполнить 1ю Сонату Баха g-moll, и попросил Славу послушать меня. Мы встретились у него дома. Когда я закончил играть, он заговорил со мной о том, что, казалось бы, не имело к Баху прямого отношения. Мысль о том, что каждый звук, каждая нота должны быть исполнены с совершенным резонансом, не была для меня новой… Но то, как Слава говорил об этом, завораживало и побуждало переосмыслить её заново. О чём же тогда шла речь? О том, что совершенный звук – так называемый „сфероид“ – возникает в результате идеального взаимодействия правильного дыхания, скорости и нажима смычка… Что добиться этого можно, неустанно упражняясь определённым образом, и главная цель – чтобы не только каждый звук резонировал наиболее совершенно, но и более крупные предложения, фразы становились в результате объемными, наполненными дыханием и внутренним движением.
Эти мысли, высказанные в неподражаемой манере – сочетая серьёзность и готовность моментально перевести всё в игру, с мягкой иронией, оставляя простор для необходимого мысленного усилия – дали мне в тот момент больше, чем если бы даже кто-то очень осведомленный в аутентичной фразировке и скрипичных тонкостях прошёл со мной всю Сонату такт за тактом…
Почему я вспомнил об этом сейчас в связи с записью Квартета? Каждый раз необходимость сформулировать свою философию, определить основание, фундамент, на котором ты строишь здание – то, с чего начинается любая творческая работа. И здесь удивительным образом совпали музыка композитора Гайворонского и мысли, жизненный опыт философа Гайворонского, вдохновляясь которыми мы старались добиться образности и полноты звучания.
Вообще, Гайворонский и Бах – тема для развёрнутого исследования. Бах – бесконечный источник вдохновения для композиторов – от Моцарта и Мендельсона до Шёнберга и Куртага. И у Гайворонского искусство контрапункта – краеугольный камень практически каждой композиции. Но его Фуги – это всегда неожиданный поворот и в то же время – точно и мастерски рассчитанный пуант. Это вызов материи, то есть любому мотиву или риторический фигуре, которые начинают топтаться на месте, перестают быть свободными и теряют свою жизненную силу (а иногда даже саму Тему!). С ними Слава сражается беспощадно и бескомпромиссно. Он, порою, доводит их до ситуации полного абсурда и состояния опустошенности, и тогда чудесным образом на их обломках возникает новое движение, рождается новая жизнь. Кстати, именно 3ю часть Квартета – медленную фугу – Слава показывал в один из своих приездов в Таллин Арво Пярту. „Он сыграл ее с интересом. Делал какие-то замечания в связи с тем, что я спрашивал его о варианте ее исполнения на органе. Что-либо конкретнее я не помню“.
Работа над Квартетом проходила большей частью в присутствии автора, в атмосфере полного взаимного доверия. Но не всё нам открывалось в музыке в одночасье. Особенности нотной записи Гайворонского таковы, что музыкальный текст практически не содержит никаких нюансов. Как в нотах старых мастеров XVI – XVIII вв. Динамика остаётся на усмотрение и вкус исполнителей, которые – фраза за фразой – должны услышать музыку и выстроить свою интерпретацию. Иначе говоря, наша версия, представленная на диске – один тысячи возможных вариантов прочтения нюансировки.
Правда, есть один существенный момент – авторская прямая речь. „Вот это место – ну полнейший бред…“ или „… а вот здесь – дуэт двух сумасшедших птиц…“ Но даже с такими комментариями, полными самоиронии, музыка не всегда становится ближе и понятнее. В отдельных случаях происходит прямо обратное: авторская ремарка указывает не на конкретный аффект, а, скорее, на то, что скрыто за ним. Это как-будто подсказка: „Смотри, здесь не всё то, чем кажется“… И благодаря этой живой „многослойности“ образ может заиграть совершенно неожиданными гранями.
Отсюда – полифоничность музыкальной ткани, многоликость и отточенность ритмических фигур, острые сценки, где инструменты квартета объединяются в дуэты и трио, оставляя, порою, ведущим один из голосов – будь то монолог espressivo или яркий безудержный всплеск виртуозности.
И если брать крайности (без которых творчество Гайворонского немыслимо), то каждый образ Квартета – от molto dolce до экстремальных искажений, вплоть до насилия – потребовал адекватного и совершенного звукового воплощения.
А теперь примем во внимание, что Квартет был написан совсем ещё молодым автором, в период обучения в Ленинградской Консерватории (1965-1970). Невероятно, насколько живо, смело и пронзительно звучит сейчас эта музыка! Как жаль, что премьере не суждено было состояться в те годы. Несколько десятилетий Квартет N.1 пролежал „в столе“, хотя в начале 70х его премьера чуть было не осуществилась силами легендарного Квартета им. Бородина.
И, возвращаясь к началу…
Свои мысли о едином принципе организации ладов как основы для образования музыкальной ткани во всем множестве ее проявлений Вячеслав Борисович Гайворонский изложил в своём фундаментальном труде „У Врат Храма“.
Квартет №1 – сочинение молодого композитора, который отважно ищет свой путь к Вратам Храма и многое уже предвидит.
И ещё одна мысль, которую хочется увидеть напечатанной: бесконечная благодарность дорогому Славе за удивительную и прекрасную музыку, дерзкие творческие порывы, щедрость и бесценные откровения Мастера!
Владислав Песин
“What, pray, might you have in mind?”
“This is what I have in mind..”
I. Babel. “Sunset”
This was probably already after our first joint work, when we recorded the cycle “Capriccios”. I was preparing for a solo concert in which I was to perform the 1st Bach‘s Sonata (g-moll), and asked Slava to listen to my performance. We met at his place. When I finished playing, he spoke to me about what, it would seem, did not have a direct relationship to Bach. The idea that every sound, every note must be performed with perfect resonance, was not new to me, but the way Slava talked about it, was fascinating and prompted to rethink it anew. What was he talking about, then? The fact that the perfect sound – the so-called „spheroid“ – arises from the perfect interaction of right breathing, speed and pressure of the bow… This can be achieved by constantly exercising in a certain way, and the main goal is that not only each sound resonates most perfectly, but also larger sentences and phrases become volumed, filled with breathing and inner movement.
These thoughts, expressed in an inimitable manner – combining seriousness and readiness to instantly translate everything into the game, with mild irony, leaving room for the necessary mental effort – at that moment gave me more than if even someone adept in authentic phrasing and violin subtleties went through the whole Sonata measure after measure…
Why do I recall this now in connection with the recording of the Quartet? The need to articulate your philosophy, to determine the foundation upon which you construct a building, is what starts any creative work. And here the music of the composer Guyvoronsky and the thoughts, the life experience of the philosopher Guyvoronsky, inspired by which we tried to achieve imagery and completeness of sound, coincided surprisingly.
Actually, “Guyvoronsky and Bach” is a topic for a detailed research. Bach is an endless source of inspiration for composers – from Mozart and Mendelssohn to Schoenberg and Kurtag. Counterpoint is the cornerstone of almost every composition in Guyvoronsky‘s art. His Fugues are always an unexpected turn and, at the same time, an exactly and skillfully calculated pointers. This is a challenge to the musical matter, that is, to any motif or rhetorical figure that begins to stamp out on the spot, cease to be free and lose its vitality (and sometimes even the theme itself!). Slava fights with these motifs and figures ruthlessly and uncompromisingly. He, at times, brings them to a situation of complete absurdity and a state of devastation, and then miraculously a new movement arises on the debris, a new life is born. By the way, it was the third part of the Quartet – a slow fugue – that Slava showed to Arvo Pärt during one of his visits to Tallinn. “He played it with interest, made some comments on my request of a possibility of performing it on the organ. I do not remember anything more specific”.
The work on the Quartet took place mostly in the presence of the author in an atmosphere of a complete mutual trust. Not everything was revealed to us overnight. Features of Guyvoronsky’s scores are such that the musical text practically does not contain any nuances, as in the scores of the old masters of the 16 – 18 centuries. Dynamics is left to the discretion and taste of the performers, who – phrase after the phrase – should hear the music and build their interpretation. In other words, our version, presented on the album if one of a thousand possible options of interpreting the nuances.
Yet, there is one significant point and it is the author‘s direct speech: “This fragment here – well, it’s complete nonsense…” or “…and here is a duet of two crazy birds…” But even with such comments, full of self-irony, music does not always get closer and clearer. In some cases, the reverse happens: the author‘s note does not indicate a specific affect, but rather what is hidden behind it. It‘s like a clue: “Look, this is not all what it seems…” And thanks to this lively “multilayeredness”, the image can reveal itself as something very unexpected.
Hence – polyphonic music, multifaceted and refined rhythmic figures, sharp sketches, where the instruments of the quartet are combined into duets and trios, leaving, at times, one of the voices as a leader – whether it is an espressivo monologue or a bright unrestrained surge of virtuosity.
If we take extremes (without which the creativity of Guyvoronsky is unthinkable), then every image of the Quartet – from molto dolce to extreme distortions, up to violence – requires an adequate and perfect sound embodiment.
Let’s take into account that the Quartet was written by a very young author, during the period of study at the Leningrad Conservatory (1965-1970). It‘s incredible how alive, boldly and piercingly this music sounds today! What a pity that the premiere was not destined to take place in those years! For several decades, Quartet N.1 lay “shelved”, although in the early 70s the premiere was nearly realized by the legendary Borodin Quartet.
And, going back to the beginning…
Vyacheslav Borisovich Guyvoronsky laid out his thoughts on a united principle of organizing modes as the basis of musical matter in its many manifestations in his fundamental work “At the Temple Gates”.
Quartet N.1 is a composition of a young composer who bravely seeks his way to the Temple Gates and already foresees a lot of things.
And one more thought that is very important to be seen printed: endless thanks to dear Slava for the amazing and wonderful music, impudent creative impulses, generosity and priceless revelations of the Master!
Vladislav Pesin, translated by Oleg Krokhalev